***
Продолжая изучение архивных документов,
сопоставляя доклады разных инстанций, удалось прояснить судьбу еще
нескольких экипажей.
Например, просматривая документы медицинской службы береговой обороны КБФ,
мы обнаружили следующий документ: «Акт внешнего осмотра трупа летчика 7
ГШАП, лейтенанта Боровкова Алексея Яковлевича, 1915 г.р.». Из документа
следовало, что 5 сентября 1943 года с острова Какор был доставлен труп
летчика. Время предполагаемой смерти около 20-25 дней тому назад. Труп
летчика Боровкова А.Я. был похоронен на острове Сескар. В списках
безвозвратных потерь 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС КБФ,
напротив фамилии гвардии лейтенанта Алексея Яковлевича Боровкова было
записано следующее: 20 августа 1943 года во время атаки кораблей противника
самолет атакован 2 Ме-109 и 2 ФВ-190. Подбитый, тянул до острова Лавенсаари,
в 5 километрах юго-западнее острова совершил вынужденную посадку на воду.
Самолет затонул. Экипаж был жив, но катера его не нашли. Вместе с летчиком
утонул воздушный стрелок, штурман звена 3 АЭ, гвардии младший лейтенант Иван
Сафронович Волянский.
15 января 1944 года в районе Ропши самолет
Ил-2 с экипажем в составе летчика 13 Артиллерийской АЭ Маркова Николая
Степановича и воздушного стрелка гвардии младшего сержанта Кипнис Моисея
Яковлевича при выходе из атаки пропал без вести. По дополнительным сведениям
было установлено, что при освобождении данной территории трупы экипажа были
обнаружены. Очевидно, самолет был подбит, пытался уйти на свою территорию,
но не дотянул и совершил вынужденную посадку. Экипаж был расстрелян немцами,
а трупы брошены у самолета.
15 января 1944 года при выполнении боевого
задания в районе Леволово – Кожерицы, на выходе из атаки самолет Ил-2 с
экипажем в составе летчика, гвардии младшего лейтенанта Галигрова Михаила
Прокофьевича и воздушного стрелка, гвардии младшего сержанта Макарова Павла
Кузьмича, вместо левого разворота сделал правый, и ведущий потерял его из
виду. На основании донесения пехотного подразделения 18 января 1944 года
выяснилось, что трупы экипажа были найдены и похоронены частями Красной
Армии, а впоследствии перезахоронены на северном кладбище летчиков в деревне
Левашово.
15 января 1944 года экипаж самолета Ил-2 в
составе летчика 13 Артиллерийской АЭ, лейтенанта Величко Александра
Яковлевича и воздушного стрелка, гвардии сержанта Шевкунова Владимира
Сергеевича, выполнял бомбоштурмовой удар по деревне Кожерицы. После первой
атаки ведущий самолет потерял его из виду. При освобождении территории было
установлено, что самолет врезался в зенитную батарею противника. Летчик
лейтенант Величко А.Я. был ранен, стрелок его перевязывал и снимал
обгоревшую одежду. Труп летчика был обнаружен, а тело стрелка не найдено.
Очевидно, что стрелка взяли в плен. В донесении по этому факту было
записано: «…летчик сгорел, а стрелок, видимо, угнан немцами, так как кто-то
летчика перевязывал и снимал горящую одежду…» Несмотря на факт, что
воздушный стрелок на момент падения самолета был жив и, возможно, попал в
плен, он до сих пор в списках потерь значится пропавшим без вести 15 января
1944 года.
***
В настоящее время, когда открылся допуск к
различным архивам и мы имеем возможность общаться с людьми из-за рубежа,
интересующимися историей Второй мировой войны, появились новые возможности в
вопросах установления судеб наших соотечественников.
В Финляндии уже несколько десятков лет
изучением истории авиации занимается замечательный исследователь
Карл-Фредрик Геуст. Многие современные авиационные журналы публикуют его
работы, и не только об авиации Суоми, но также и о советской авиации.
|
Ессин Н.М. |
Мы познакомились с Карлом-Фредриком в
Монино во время научно-практической конференции «Летающие легенды». Когда
господину Геусту преподнесли в подарок книгу «315-й боевой вылет майора
Александра Мясникова», в которой был напечатан рассказ о морском летчике
Николае Ессине, Карл-Фредрик сказал, что у него есть копии протоколов
допроса этого летчика в финском плену. Спустя некоторое время он выслал нам
эти копии. И вот теперь мы можем дополнить рассказ о Николае Михайловиче
Ессине и не только из финских протоколов допроса, но также и из недавно
обнаруженных в архивном отделе Центрального военно-морского архива в Москве
отчетов о боевой деятельности 5-го ИАП ВВС КБФ.
Начнем с архивных документов советской
стороны: «В 14.50 два МиГ-3 из 5-го ИАП (Копылов и Ессин) произвели
повторный удар по аэродрому Утти. Лейтенант Копылов на взлете сбил
«бристоль-бульдог». Остальные атаки производились по стоящим на старте
четырем самолетам и по замаскированным самолетам в северной части аэродрома.
Два самолета загорелись. После удара, при отходе от цели в 10 км восточнее
Утти лейтенант Ессин отделился от звена и резко ушел со снижением. С задания
не вернулся».
Подбитый 12 июля 1941 года при штурмовке
финского аэродрома Утти, лейтенант Н.М. Ессин сумел посадить подбитый
самолет МиГ-3 на болото. Участвующий в этом бою другой летчик видел, что
самолет Ессина совершил вынужденную посадку, и пилот, выбравшись из
самолета, скрылся в лесу.
МиГ-3 Ессина после вынужденной посадки
Вернувшись на свой аэродром, летчик
доложил командованию о том, что лейтенант Ессин сбит в воздушном бою и
погиб. Тем самым скрыв, что он в действительности видел. Однополчане
прекрасно понимали: если особому отделу НКВД доложат о том, что Ессин попал
в плен, – его семью ждут репрессии. В документах 5-го истребительного
авиаполка ВВС КБФ напротив фамилии Ессина появилась запись: погиб 12 июля
1941 года. После большой работы по установлению судьбы Н.М. Ессина, нам
наконец удалось выяснить, что он скончался в финском плену 28 февраля 1942
года и был похоронен в Финляндии. Об этом подробно рассказано в очерке
«Фотография в финской книге «Красные Звезды». И вот, получив от
Карла-Френдрика Геуста копии финских документов, мы узнали следующее. Судя
по протоколам допроса, Николай Михайлович Ессин скрывался от финнов до 14
июля 1941 года.
Из рапорта следователя Лаури Рахикайнена,
который вместе с паспортным контролером Сакари Сипилайненном допрашивали
пленного летчика в полицейском офисе Хамина: «14 июля 1941 года Хаминские
шюцкоровцы были проинформированы, что какая-то женщина видела незнакомого
человека, движущегося в направлении хайвэя Хамина-Котка. Мужчина шел по
направлению поместья Пойтсила. В результате шюцкоровцы послали патруль из
8-ми человек выяснить причину и по возможности арестовать мужчину для
допроса. Патрулю удалось арестовать русского пилота-лейтенанта в Пойтсила и
привести его для дальнейших действий в офисе Хаминского шюцкора. Солдаты
патруля, которые участвовали в аресте, сказали, что он не оказывал никакого
сопротивления, ему прокричали «Стой!» и он поднял руки и сдался. У него был
русский пистолет, но он не угрожал им патрулю».
|
Николай Ессин в плену |
Контуженный при вынужденной посадке
Николай Ессин, с ранениями левого плеча и правой ноги, потрясенный тем, что
он оказался в глубоком тылу вражеских войск, не смог оказать сопротивления.
Уже два дня он, скрываясь от людей, пробирался к побережью Финского залива,
и его силы были на исходе. Сначала его допрашивали 14 июля в Хамина
полицейские чины. Потом на следующий день в Утти финские офицеры майор Эрхо
и капитан Айраксинэн. Затем 29 августа 1941 года в штабе Отдела разведки. Во
время всех допросов Николай Ессин пытался ввести в заблуждение финских
офицеров. Он настойчиво продолжал говорить о том, что он вылетел на самолете
И-16, а не на современном МиГ-3, хотя финны к этому времени уже нашли его
самолет. «…Почему он продолжил полет в направлении вражеской территории,
если двигатель сдавал. Он, конечно, пилот одного из «мигов», который
атаковал авиабазу Утти 12.7.1941 и который совершил вынужденную посадку на
болото у Эняярви и после этого убежал, хотя он и отрицает это», – так
записано в одном из протоколов допроса.
На вопросы, относящиеся к характеристикам
новейших самолетов Красной Армии, Николай Михайлович отвечал уклончиво: «Он
слышал о МиГе, что у него один двигатель водного охлаждения. Также он слышал
про пикирующие бомбардировщики, но с ними не знаком».
Во всех протоколах упоминается, что
Николай Михайлович говорил о том, что он закончил в 1937 году Балашовскую
школу летчиков и к моменту пленения имеет всего 300 часов налета.
«…В сентябре 1939 демобилизовался и прибыл
в Москву. Но в апреле 1941 военнопленный был затребован в Петергоф, где он
служил в 1-ой отдельной эскадрилье. Он утверждает, что это его первый полет
в Финляндию, но говорит, что у него было два разведывательных полета на
немецком фронте в Псковский регион...» – записано со слов Ессина в протоколе
от 15 июля 1941 года. В действительности же Николай Михайлович Ессин был
кадровым командиром Красной Армии с 1935 года. За боевые вылеты во время
советско-финнской войны 1939-1940 года был награжден орденом Красного
Знамени.
В конце допросов финны интересовались его
отношением к войне: «Его впечатление, что война между Германией и Россией
длится всего несколько недель и трудно сказать, кто в итоге победит. Он
говорит, что если даже Германия будет иметь успех в начальный период, 180
миллионов рабочих и сельское население России нельзя уничтожить сразу, но
война будет длиться долгое время, пока окончательно не решится. Касательно
Сталина он сказал, что с точки зрения советского рабочего Сталин – хороший
человек. Он сказал, что люди осуждают нападение Гитлера, потому что все, что
они хотят, – это лишь жить в мире и свободе в своей стране. Про немецкую
победу он говорит, что если они выиграют текущую войну, то это будет не
хорошо, и не будет пользы ни для русских, ни для финнов, потому что Германия
введет тяжелую дисциплину».
К сожалению, Николай Михайлович Ессин не
дожил до Победы. Он скончался в лагере для военнопленных 28 февраля 1942
года и был похоронен в братской могиле в Руоколахти, Сююспохья, округ
Савонлинна, Финляндия. Только спустя 62 года после его смерти родные Николая
Ессина смогли узнать о его судьбе и приехать на его могилу в Финляндию.
***
Продолжая рассказ о совместной работе с
Карлом-Фредриком Геустом, хочется привести еще несколько судеб летчиков,
погибших в Финляндии. В одной из работ финского историка перечислены почти
все советские самолеты, которые были захвачены финскими войсками в ходе
Финской кампании 1939-1940 годов и Великой Отечественной войны 1941-1945
годов или, как говорят финны, «войны продолжения». Так, 17 июня 1944 года в
районе Лаппеенранты совершили вынужденную посадку два наших самолета
«Аэрокобра» с заводскими номерами 44-3255 и 44-2092. Летчики, чтобы избежать
пленения финскими солдатами, застрелились. По финским источникам воинские
звания погибших были капитан и лейтенант. Указанные номера самолетов мы
решили проверить по документам Центрального архива Министерства обороны РФ.
Внимательно просмотрев документы инженерно-аварийной службы 13 Воздушной
армии, мы нашли указанные номера. 17 июня 1944 года эти самолеты из состава
103-го гвардейского авиаполка 2-го гвардейского авиакорпуса ПВО Ленинграда
не вернулись с боевого задания. В этот день пропавшими без вести из состава
полка значатся четыре летчика. Но именно эти самолеты пилотировали: самолет
«Аэрокобра» № 3255 – гвардии старший лейтенант Морозов Аркадий Иванович
(скорее всего, это его финны посчитали капитаном), самолет «Аэрокобра» №
2092 – гвардии лейтенант Воробьев Михаил Андреевич. По документам
Центрального архива Министерства обороны и Книги Памяти Аркадий Морозов и
Михаил Воробьев до сих пор считаются пропавшими без вести. В документах
103-го ГИАП напротив их фамилий стоит запись: не вернулся с боевого задания,
причина происшествия неизвестна.
P-39Q Airacobra
Н.Галанина.
Музей Tikkakoski, Финляндия.
Фото: Jari Juvonen,
lend-lease.airforce.ru
Такая же формулировка относится еще к
одному летчику 103-го ГИАП, не вернувшемуся с боевого задания также 17 июня
1944 года – гвардии младшему лейтенанту Николаю Яковлевичу Галанину. По
информации финской стороны, его самолет «Аэрокобра» № 44-2664 тоже совершил
вынужденную посадку на территории, контролируемой финскими войсками и уже
сейчас, в современное время, реставрируется для экспозиции музея финских ВВС
в городе Тиккакоски, Финляндия. По финским источникам, летчик этого самолета
спустя несколько дней был захвачен в плен, но, к сожалению, о его дальнейшей
судьбе ничего неизвестно. В документах по репатриации советских
военнопленных из Финляндии после выхода страны Суоми из войны ничего о нем
не говорится. А в документах российских архивов Николай Яковлевич Галанин до
сих пор считается пропавшим без вести.
|
Кулаков Л.С и Морозов А. 103 гвиап |
Живший в городе Санкт-Петербурге один из
ветеранов 103-го гвардейского истребительного авиаполка, летчик Леонид
Сергеевич Кулаков в интервью, которое он дал историкам авиации Олегу
Корытову и Константину Чиркину, рассказывал об этом случае с горечью и
печалью, так как в этом вылете он потерял своего друга и командира Аркадия
Морозова: «...Вот я как раз возле «Кобры», бортовой № 055, сфотографирован с
моим командиром эскадрильи Морозовым, я заместителем у него был (Леонид
Сергеевич показывал фотографию). Его в 1944 сбили… А кто его сбил: финны или
немцы… Непонятно. Вся четверка погибла. На малой высоте они полетели на
облет границы, к финской стороне, к Приозерску… Он повел четверку и взял с
собой Колю Галанина и молодых. Мы как раз пополнение получили…
Я говорю:
— Аркаша, давай я с тобой пролечу, ты, в общем, с молодыми летишь,
неопытными. Давай я тоже пойду.
— Нет, ты своими молодыми занимайся, а я с ними, покажу им.
И я как раз в воздухе был, слышу по рации — он бой ведет. И слышу мой
позывной — «двадцать первый». А его — «двадцатый». Я спрашиваю:
— Где ты «двадцатый»? Что с тобой? Где ты ведешь бой?
Но связь оборвалась, и больше ничего. Четверку всю потеряли. И ни слуху,
ни духу. Потом узнали, что их сбили. Калямагина нашли в заливе, уже после
войны, на «Кобре». А остальных так и не нашли…
А до этого не было известно, где он пропал. Я приезжал к родителям его в
1954 году, когда в академии учился. Отец Иван, а мать уже не помню. Они
рассказывали, что из особого отдела целый год интересовались, может,
он появится, может, он в плену был. Вот четверка вся погибла, на
«Кобрах»...».
По рассказу Леонида Сергеевича Кулакова
выходило, что останки гвардии сержанта Виктора Калямагина были обнаружены
вместе с обломками его самолета в районе города Приозерска в 70-е годы, и
понятно, что под «заливом», скорее всего, подразумевались воды Ладожского
озера. Но на сегодняшний день нам не удалось найти информацию об этом
событии. В архивных документах Центрального архива Министерства обороны
Виктор Филиппович Калямагин до сих пор считается пропавшим без вести. А вот
в документах Питкярантского военного комиссариата Республики Карелия
говорится, что Виктор Филиппович Калямагин захоронен в братской могиле
поселка Салми.
***
Многие знают о подвиге, совершенном
летчиком Михаилом Петровичем Девятаевым, который 8 февраля 1945 года с
секретной немецкой базы на острове Узедом (Неер) в Балтийском море с группой
советских военнопленных захватил немецкий самолет «Хейнкель-111» и перелетел
через линию фронта. И лишь в 1957 году «за проявленные мужество, отвагу и
героизм…» Михаилу Петровичу Девятаеву присвоили звание Героя Советского
Союза. Но мало кто знает, что Михаил Петрович был только седьмым в списке из
девяти военных летчиков, которые совершили побег из немецкого плена на
вражеских самолетах. А самым первым, кто использовал самолет противника как
средство для побега из плена, был летчик Ленинградского фронта.
Произошло это 11 августа 1943 года. С
военного немецкого аэродрома из-под города Острова совершил дерзкий побег
военнопленный летчик 14-го гвардейского истребительного авиаполка
Ленинградского фронта, гвардии младший лейтенант Николай Кузьмич Лошаков. У
летчика был и напарник – пленный красноармеец Иван Александрович Денисюк,
который был посвящен Лошаковым в план побега и без которого успех
задуманного навряд ли удался бы. К тому времени родным Николая Кузьмича
Лошакова уже была отправлена похоронка, в которой говорилось, что он не
вернулся с боевого задания 27 мая 1943 года из района Келлколово Мгинского
района Ленинградской области.
|
Лошаков Н.К., военные годы |
Лошаков Н.К. после войны |
Вот как вспоминал последний 121-й боевой
вылет Николай Кузьмич: «Находясь над вражеской территорией около 61 км и на
высоте 7000 м, мотор моего истребителя стал сдавать обороты. Ведущий группы
капитан Баранов дал по радио мне указание, чтобы я вернулся на аэродром
один, без прикрытия. Выполняя приказ, я развернул свой самолет в сторону
Ленинграда. Вот здесь и началось… С трудом отбившись с неисправным мотором
от наседавшего в «хвост» ФВ-190, я увидел ниже себя на встречном курсе
«Ме-110», возвращавшийся один с нашей стороны. Поддавшись искушению, я
бросил свой ястребок на фашиста, открыв по нему в пикирующем положении огонь
со всех точек. «Ме-110» удалось удрать с подбитым правым мотором, но зато я
оказался через некоторое время зажатым в «клещи» двумя «ФВ-190». Из-за двух
предыдущих «встреч» я потерял время и высоту, а неисправность мотора не
давала возможности вырваться из этих «клещей». Я был тяжело ранен в левую
руку и ногу. Самолет, изрешеченный пушечным и пулеметным огнем фашистов,
вскоре загорелся. Мне удалось дотянуть до своей территории и выпрыгнуть с
парашютом с горящего самолета, но сильно дувший встречный ветер отнес меня в
окопы фрицев…»
Советские пехотинцы пытались отсечь немцев
от опустившегося на нейтральную полосу летчика минометным огнем, но Лошаков
уже потерял сознание и был взят в плен. Немцы доставили израненного летчика
в свой госпиталь, где сделали операцию и перевязали. Основные допросы
начались уже в Риге, куда перевезли летчика и поместили его в концлагере с
другими летчиками. После нескольких допросов, где Николаю Кузьмичу удалось
убедить немцев, что он «молодой» летчик, только что прибывший в полк и
оказавшийся сбитым в первом же бою, ему предложили сотрудничество с немцами.
Не раздумывая, он согласился! Его перевезли на полевой аэродром рядом с
городом Островом (сейчас Псковская область), но до конца доверия к
прихрамывающему «помощнику» не было, он жил под охраной. В аэродромной
команде, сформированной из пленных - бывших военнослужащих Красной Армии,
была относительная свобода и именно там родился дерзкий и, на первый взгляд,
безумный план побега. О готовившемся побеге Лошаков, поделился только с
одним из военнопленных, который работал в качестве заправщика самолетов
бензином, – с Иваном Денисюком. Они вместе несколько недель готовились к
побегу: добыли немецкую куртку и пилотку, изучали расположение самолетов на
поле и расписание караульной службы, пытались понять расположение приборов
на немецких самолетах. И вот 11 августа 1943 года подвернулся подходящий
случай. На летное поле приземлился небольшой самолет «Шторх», который сразу
же стали заправлять топливом для следующего полета. Это был шанс… Самолет
взлетел… Немцы сразу организовали погоню и оповестили все службы об угоне
самолета, но двум смельчакам удалось скрыться. Через три часа полета Лошаков
посадил немецкий самолет на вынужденную посадку на колхозное поле, а с утра
12 августа 1943 года у деревни Бритино Маловишерского района Ленинградской
(сейчас Новгородской) области оба бежавших из немецкого плена были
арестованы сотрудниками «СМЕРШа» Волховского фронта.
Как говорилось выше, после побега на
вражеском самолете в августе 1943 года из плена Николая Кузьмича Лошакова,
такой же подвиг позже совершили еще восемь советских летчиков. В дальнейшем
все они были арестованы и осуждены за измену Родине, и каждый из них провел
несколько лет уже в наших советских лагерях. Так, Особым Совещанием НКВД
Николай Кузьмич Лошаков «за измену Родине во время пребывания в плену» был
приговорен к 3-м годам лишения свободы.
Николай Кузьмич Лошаков отсидел
назначенный срок в «Воркутлаге». Освободившись, он так и остался работать в
угольной промышленности на комбинате «Воркутауголь», и был полностью
реабилитирован лишь в 1958 году. В 1984 году уехав из Воркуты на родину в
Краснодар, Николай Кузьмич Лошаков скоропостижно умер, так и не награжденный
по заслугам своей Родиной, которую он защищал в огненном небе Ленинграда и
на которую так рвался из немецкого плена, сознательно идя на смертельный
риск.
***
Не всем счастливцам удавалось вырваться из
немецкого плена. Многие летчики, штурманы и стрелки радисты сгинули в
фашистских концлагерях. Судьбы многих для нас до сих пор остаются загадками.
Они приняли смерть, и некому было рассказать родным и близким, где закончили
они свой жизненный путь, очевидцев не осталось. Но иногда, благодаря
счастливой случайности прояснялись судьбы пропавших в плену воинов. О них
начинали рассказывать выжившие, кто возвратился из плена.
Так, в 1945 году вернувшийся из плена
генерал-лейтенант Михаил Лукин сдал в наградной отдел Наркомата обороны СССР
медаль «Золотая звезда» за № 756. Этой медалью был награжден с присвоением
звания «Герой Советского Союза» - гвардии подполковник Николай Иванович
Власов. Как же оказалась у Лукина медаль, принадлежащая считавшемуся
пропавшим без вести летчику?
|
Подполковник Власов Н.И. |
В приказе Министра обороны СССР,
посвященном Герою Советского Союза подполковнику Власову Николаю Ивановичу,
говорилось: «Находясь в фашистском плену, Власов высоко держал честь и
достоинство советского воина-патриота, постоянно проявлял стойкость и
мужество, оказывал поддержку товарищам по плену, вел среди военнопленных
непрерывную агитационную работу, являлся организатором ряда побегов из
плена. Он с презрением отвергал попытки противника заставить его изменить
Родине… Беззаветная преданность подполковника Власова Н.И. Советской
Социалистической Родине, его верность воинской присяге, отвага и геройство
должны служить примером для всего личного состава Вооруженных Сил СССР». Но
эти слова приказа появились уже спустя несколько лет после войны. А тогда, в
годы войны, старший инспектор по истребительной авиации Инспекции ВВС
Красной Армии, Герой Советского Союза, подполковник Николай Иванович Власов
был исключен из списков Главного управления кадров ВВС РККА как пропавший
без вести 29 июня 1943 года при перелете в сражающийся Ленинград. Тогда еще
никто не знал, что его самолет был подбит зенитной артиллерией противника и
разбился в лесу, а тяжело контуженый подполковник Власов, со всеми орденами
и Звездой Героя на груди попал в плен. По другой версии, при перелете
Николай Иванович заблудился в тумане и совершил посадку на первый же
аэродром, который оказался финским (по проведенному совместному исследованию
архивных российских и финских документов, автором и К.-Ф. Геустом
установлено, что Н.И. Власов совершил вынужденную посадку на территории,
оккупированной немцами). Внутренний настрой, смелая решительность и
непоколебимость летчика долгое время не давала немцам прикоснуться и снять
боевые награды героя. В немецких лагерях с ним встречались представители
Русской освободительной армии генерала-предателя Андрея Власова и пытались
склонить его к измене. Но Николай Иванович оставался верен той присяге, что
принял еще в 1934 году. Он прошел Вюрцбург, Дахау и Маутхаузен, и был
расстрелян, так и не сдавшись врагу.
Находясь в плену, гвардии подполковник
Власов вел среди военнопленных агитационную работу, подбадривал и
поддерживал своих упавших духом товарищей, был участником подготовки
нескольких побегов. Один раз сам принял участие в побеге из концлагеря в
Лодзи. Это было в ночь на 11 августа 1944 года. Но, к сожалению, побег не
удался. В результате он подвергся жестоким репрессиям и был переведен в
лагерь Кляйнкенигсберг, но и там включился в подпольную работу и подготовку
очередного побега. После второй неудачи жестоко измученный Николай Иванович
Власов был переведен в лагерь Маутхаузен в блок смерти, где в числе 50
военнопленных приговоренных к смерти был расстрелян 9 января (по другим
сведениям 26 января) 1945 года.
(Для сведения: донесение 13 ВА: Власов
Николай Иванович, Герой Советского Союза, гвардии подполковник
летчик-инспектор по технике пилотирования 275 ИАД 13 ВА, член ВКП(б) с 1939
года. Уроженец: Московская область, г. Люберцы, д. 5, кв. 31, год рождения
1916. В 1934 году мобилизован Люберецким РВК Московской области. 29 июля
1943 года при перелете с аэродрома Плеханово в Ленинград – пропал без вести.
Отец Власов Иван Николаевич).
***
|
Андреев К.Г. |
Андреев К.Г. в плену |
Интересна судьба еще одного морского
летчика Константина Григорьевича Андреева.
Из журнала боевых действий ВВС КБФ: «22
сентября 1941 года. …В 15.00 бомбардировщики противника общим числом 38, в
сопровождении 30-и истребителей, направлявшиеся бомбить Кронштадт, пролетали
над полуостровом Ханко. Им навстречу взлетело 18 наших истребителей. В ходе
боя советские летчики сбили 7 вражеских бомбардировщиков и один истребитель.
Наши потери два самолета…».
Младший лейтенант Андреев К.Г., летчик
13-го истребительного авиаполка ВВС КБФ, 22 сентября 1941 года был подбит в
воздушном бою над островами Финского залива и совершил вынужденную посадку
на острове Абрука (остров в Финском заливе к востоку от острова Эзель). В
штабе полка не вернувшегося с боевого задания Константина Андреева посчитали
пропавшим без вести.
Но спустя какое-то время место вынужденной
посадки было обнаружено, и тяжелораненого пилота перевезли в советский
госпиталь, который находился на острове Эзель. Именно с этого момента
начались удивительные метаморфозы. Очнувшись после контузии, полученной при
вынужденной посадке, и потеряв на время память, Константин Григорьевич
узнал, что находится в советском госпитале, но уже в плену! Дело оказалось в
том, что пока он находился бессознательном состоянии, наши войска
эвакуировались с острова Эзель. А из-за нехватки транспортных средств на
острове оставили всех раненых вместе с обслуживающим персоналом госпиталя.
Запись воспоминаний Константина Григорьевича Андреева сделал Андрей Диков,
занимающейся историей авиации Краснознаменного Балтийского Флота: «…А уже
очнулся я в госпитале, на полу… я уже в плену был, в своем госпитале. И весь
медперсонал в госпитале оказался в плену. Меня когда сбили. Я не говорил, не
ходил, без сознания был, ничего не понимал, что такое. Я говорю:
- Где мы находимся?
- В госпитале.
- А что такое госпиталь?
- Здесь раненые.
- А как это раненые?
- Сейчас война.
- А что такое война?
- С немцами.
- А что такое немец? – Все для меня было новое…»
В конце 1941 года всех военнопленных захваченных на острове Эзель немцы
вывезли на «Большую землю». Через многие лагеря пришлось пройти контуженному
и с не полностью вернувшейся памятью летчику Константину Андрееву. И только
в 1945 году их лагерь был освобожден союзниками - американскими войсками.
Пройдя проверку, Константин Григорьевич вернулся в Ленинград, где с большим
трудом устроился работать на автобазу только в 1946 году. И только после
войны он узнал, что в 1942 году, уже находясь в плену, был награжден орденом
Красного Знамени за сбитые в 1941 году вражеские самолеты.
далее...
|
